I. Геополитические факторы в двух мировых войнах

В европейских войнах, начиная со средневековья и до начала XX века, территориальные претензии являются одной из основных причин вооружённых конфликтов. Уподобляясь завистливым и жадным помещикам, правители государств развязывали войны, чтобы расширить [c.70] свои владения. Наиболее смелым из них удавалось иногда присвоить чужую провинцию, как это сделал, к примеру, Фредерик II, захватив Силезию, принадлежавшую австрийской императрице Марии-Терезе. Стремление к территориальным захватам приводило порой к расчленению некоторых стран, ослабленных внутриусобной борьбой (например, последовательные разделы Польши между Россией, Австрией и Пруссией в 1772, 1793 и 1795 годах). Какими принципами оправдывались вторжения на чужую территорию? Обычно выдвигались соображения династического, феодального характера. В то время захватчикам были чужды представления об однородных и цельных пространствах. Так например, рационалист Вобан (1633-1707) упрекал Людовика XIV в том, что тот недостаточно заботится об укреплении своего заповедника.

Была ли геополитическая перспектива в борьбе за расширение государственных границ? Не сводилась ли она хищнической логике? Не включает ли геополитика в себя нечто большее: особое видение пространства, видение его организации с учётом соотношения сил?

Современные геополитические представления во многом обусловлены новыми взглядами на проблематику пространства, возникшими в связи с великими географическими открытиями XIV века. Начиная с этого времени люди стали воспринимать Землю как единое целое. Первые крупные геополитические конфликты зародились в ходе колониальной экспансии европейских стран и строительства колониальных империй, границы которых служили предметом множества вооружённых конфликтов. Недаром американский адмирал Мэхэн (1840-1914), основатель геополитики моря, уделил столь большое внимание изучению истории борьбы между Великобританией и Францией за господство на море в период с 1660 по 1812 год.

А. Первая мировая война (1914-1918)

1. Фактор пространства в стратегической политике

Политический климат накануне и во время первой мировой войны характеризовался повышенным интересом к вопросам пространства и приверженностью к идеологическим схемам начала XX века.

– Во-первых, получивший широкое распространение социальный дарвинизм способствовал тому, что межгосударственное соперничество воспринималось как логическое продолжение борьбы за выживание. В результате каждая европейская нация чувствовала, что само её существование поставлено под угрозу. В этих условиях пространство рассматривалось как важнейшая составляющая национальной безопасности. Германия была чрезвычайно озабоченна недостаточными размерами своей территории и своим положением страны, находящейся во враждебном окружении в центре Европы. Русско-французский союз [c.71] 1893-1894 годов ещё более усиливал у немцев ощущение сдавленности, недостатка жизненного пространства.

Накануне войны колониальный раздел мира был завершён. Но мог ли он быть окончательным? Всегда находились клочки спорных территорий, в частности остатки рассыпающихся империй (например, португальские владения в Африке, которые, согласно секретному соглашению, заключённому Великобританией и Германией в 1898 году, подлежали разделу между двумя державами; Оттоманская империя медленно разваливалась в течение всего XIX века и представляла собой лакомые кусочки для молодых хищников). Обладать колониями -значит не только иметь рынки сбыта и источники сырья, но и быть великой и уважаемой державой.

Начало XX века ознаменовалось также возникновением ряда объединительных тенденций: пангерманизма, панславизма и т.д. Европа оказалась местом столкновения этих сил, сосредотачивавшихся вокруг той или иной великой державы (немцы – вокруг Германии, славяне -вокруг России). Каждое из таких движений требовало для себя обширного однородного пространства и стремилось разбить, перемолоть сложившиеся разнородные образования, прежде всего Австро-Венгрию, мозаичное государство, объединённое только принадлежностью каждой его части к династии Габсбургов.

– Европа воспринимала себя как единый театр военных действий – и должна была стать им в ближайшем будущем. Так, знаменитый план Шлиффена, разработанный между 1898 и 1905 годом, предусматривал наличие франко-русского союза, направленного против Германии. В случае возникновения войны в Европе Германия, зажатая между двумя враждебными государствами, должна была нанести удар в первую очередь на запад, атаковать Францию, обойдя с востока её оборонительные сооружения по территории Бельгии (несмотря на бельгийский нейтралитет). Затем, одержав убедительную победу на Западе, германские войска должны были вступить в войну с Россией.

– Наконец, территориальные цели в войне имели большое историческое значение. Франция никогда не забывала об отнятых у неё Эльзасе и Лотарингии. Только возврат отторгнутых провинций мог смыть позор и унижение 1870 года. В свою очередь, Великобритания вступила в войну 4 августа 1914 года, во многом повинуясь вековому геополитическому рефлексу: противостоять любой великой державе, стремящейся установить свой контроль над Бельгией и лишить тем самым Англию её связи с европейским континентом. [c.72]

2. Геополитические амбиции и противоречия основных воюющих государств

Согласно изречению Наполеона, нации проводят ту политику, которую им диктует география. Следовательно, каждая нация должны обладать цельной и неизменной геополитической концепцией. Однако в действительности это далеко не так. Всякая географическая ситуация вызывает множество неоднозначных и даже противоречивых интерпретаций. Во время войны 1914-1918 годов каждый участник событий тщетно пытался примирить свои иллюзии и реальность, свои собственные различные представления о реальности.

а) Германия

Знаменитый немецкий историк фриц Фишер [Fritz Fischer] отмечал в 60-х годах, в частности, в своей книге Griff nach der Welmacht [“Претензии на мировое господство”], что его страна несёт основную ответственность за развязывание первой мировой войны. Германия Вильгельма II была носительницей тщательно разработанного геополитического плана, в основе которого лежала идея Mitteleuropa, т.е. идея создания под эгидой Германии обширного экономического пространства в Центральной Европе. Основным документом являлась “Сентябрьская экономическая программа” (1914 г.), разработанная канцлером Бетман-Гольвегом. Цель данной программы состояла в том, чтобы в результате войны создать таможенный союз, включающий в себя европейские государства от Франции до Польши, изолировав таким образом морскую державу Великобританию, с одной стороны, и Россию, с другой. Положения “Сентябрьской программы” напоминали основные направления проекта континентальной блокады, который осуществлялся Наполеоном I в 1806-1811 годах, и был направлен на создание крупных региональных самодовлеющих объединений.

Однако эта геополитическая концепция вызвала немало возражений и споров в самой Германии. Как писал Жорж-Анри Суту [Georges-Henri Soutou] в своей работе Золото и кровь. Экономические цели Первой мировой войны (Fayard, 1989) “В самом широком смысле Mitteleuropa (т.е. вся Европа за исключением России, Великобритании, Испании и Португалии) поглотила [в 1913 г.] только 50% немецкого экспорта и смогла покрыть только 30% импорта Германии. Реорганизация экономической жизни на самых жёстких принципах автаркии, возможно, могла бы позволить Германии найти на континенте те рынки сбыта, которые она утратила бы в результате разрыва торговых связей с Англией, при условии, что другие континентальные государства переориентируются на германских поставщиков. Однако в любом случае Германия не смогла бы приобрести в Центральной Европе ряд [c.73] жизненно важных товаров для своей экономики, в том числе хлопок, нефть и т.д.” (стр. 444). Многие немецкие чиновники, экономисты, предприниматели, хорошо знакомые со структурой внешней торговли Германии, осозновали иллюзорность планов установления автаркии и абсолютную необходимость доступа Германии к неевропейским рынкам. Однако в Германии было немало сторонников автаркии, которая воспринималась как решение проблемы противостояния враждебному окружению. Брест-Литовский мир, подписанный на крайне унизительных для России условиях (3 марта 1918 года), казалось, открывал для Германии широкие перспективы на Востоке. После поражения в ноябре 1918 года мечты о полном самообеспечении Германии отдалились, но не были окончательно похоронены. Позднее Гитлер решит продолжить осуществление этих планов.

б) Австро-Венгрия

Имела ли Австро-Венгрия геополитическую концепцию? Она представляла собой конгломерат народов, объединённых Габсбургами в рамках своей империи, и основывалась на отвергнутом историей династическом принципе. Этот принцп мог бы обрести новую легитим-ность в результате превращения в фундамент национального единства, но это могло произойти уже без Габсбургов, хранителей и защитников различия наций, составляющих Австро-Венгерскую империю.

Объявив войну Сербии 28 июля 1914 года, Австро-Венгрия вступила в вооружённый конфликт, чтобы обеспечить своё выживание. В этой смертельной схватке она была обречена на поражение, потому что ветер истории, превратившийся в бурю с началом первой мировой войны, способствовал утверждению национальной идеи.

в) Великобритания

Великобритания, бывшая на протяжении почти всего XIX века крупнейшей экономической и финансовой державой, последовательно выступала за свободу торговли, открытость рынков и международное разделение труда. Уже в конце XIX века Великобритания начинает осознавать уязвимость своих позиций, хотя в то время страна находилась в апогее своего могущества. Наибольшая угроза исходила от Германии Вильгельма II, которая быстро наращивала свой промышленный и военно-морской потенциал.

Война 1914-1918 годов вызвала обострение споров между адептами экономического либерализма и сторонниками системы преференций в рамках империи. Может ли Великобритания сохранять верность принципам свободной торговли, если в результате войны с Германией она понесла тяжёлые людские и материальные потери? [c.74]

В июне-июле 1918 года Великобритания проводит в Лондоне имперское совещание доминионов. Цель Англии заключалась в установлении “контроля над некоторыми видами сырья, производимого в империи”. В этом проявилась некая концепция имперского пространства, процветание и безопасность которого обеспечивалась благодаря соответствующей организации торговли стратегическими сырьевыми товарами. Но доминионы отвергли это предложение, которое они расценили как покушение на их экономическую самостоятельность. Однако идея имперских преференций не умерла; она нашла своё конкретное воплощение в ходе кризиса 30-х годов, вызвавшего распад международной системы торговых обменов (Оттавские соглашения 1932 года).

г) Франция

Сознавая свою слабость в демографическом плане и отдавая себе отчёт в недостаточном развитии своей промышленности, понеся огромные людские потери в войне 1914-1918 годов, могла ли Франция иметь глобальную геополитическую концепцию? Её цели были весьма просты: восстановить свои права на Эльзас и Лотарингию, иметь у своих восточных границ окончательно ослабленную Германию, неспособную угрожать Франции или конкурировать с ней.

д) Соединённые Штаты Америки

Геополитическая концепция Соединённых Штатов определилась ещё 2 декабря 1823 года с принятием доктрины Монро, смысл которой сводился к формуле “Америка – для американцев”. С точки зрения США, американский континент должен представлять собой обширное независимое пространство, куда не могли вмешиваться европейские государства. Это не мешало самим Соединённым Штатам пользоваться время от времени “большой дубинкой” для наведения порядка на этом континенте. В то же время США приняли решение не вмешиваться в европейские дела (изоляционизм).

С началом первой мировой войны Соединённые Штаты Америки президента Вильсона пытались проводить политику невмешательства, оставляя за собой возможность выступить в роли честного посредника и помочь Европе установить мир, когда противники взаимно обескровят друг друга. Однако в апреле 1917 года США были вынуждены вступить в войну на стороне Антанты.

Была ли у Соединённых Штатов возможность выбора? Жестокая подводная война, навязанная Германией, поставила под угрозу трансатлантические перевозки; кроме того Америка несла значительные людские потери (например, гибель пассажирского парохода Лузитания, потопленного немцами 7 мая 1915 года, повлекла за собой смерть 124 [c.75] американцев в водах Атлантики). Обеспечение непрерывных связей между Америкой и Европой, защита свободы навигации в открытом море предполагали вступление США в войну против Германии. Традиционная геополитическая концепция замкнутости в рамках американского континента оказалась подчинена – по крайней мере, временно -высшему геополитическому императиву: защите международных экономических интересов Соединённых Штатов, которые достигли ранга крупнейших мировых держав, благодаря колоссальному развитию производительных сил, особенно после окончания Гражданской войны.

Однако Соединённые Штаты остались верны идеализму, который воплощали собой их отцы-основатели, и аргументировали своё участие в войне не геополитикой, а стремлением установить международный правопорядок в соответствии с нормами морали, считая их единственной основой прочного мира на Земле. Это были знаменитые 14 пунктов президента Вильсона (8 января 1918 года): отказ от секретной дипломатии, свобода судоходства в открытом море, устранение экономических барьеров, свободное развитие народов, создание Лиги наций и т.д.

Могла ли американская политика, даже если она обусловлена геополитическими соображениями (обеспечение свободы судоходства в Атлантике), выработать геополитическую концепцию, коль скоро мир в Европе должен быть достигнут благодаря соблюдению “честных” принципов международного правопорядка?

Во время работы мирной конференции в Версале (январь-июнь 1919 года) президент Вильсон, оказавшийся лицом к лицу с руководителями европейских государств (Ллойд Джорж, Клемансо, Орландо), тщетно пытался примирить принципы и реальность (претензии французов на обладание Рурской областью и итальянцев – на Далматию...). Отказ Сената Соединённых Штатов ратифицировать Версальский договор (28 июня 1918 года) похоронил на целых два десятилетия мечту Вильсона об установлении международного мира на принципах морали и обусловил возврат Америки к политике изоляционизма, т.е. к доктрине Монро (хотя США и оказались фактически втянутыми в европейские дела: возмещение кредитов, предоставленных Великобритании и Франции, получение германских репараций).

е) Россия

К началу первой мировой войны Россия, ослабленная неудачной революцией 1905 года, ставила перед собой по меньшей мере пять геополитических целей:

– сохранить статус великой европейской державы, в частности, перед лицом Германии, благодаря ускоренной, хотя и запоздалой индустриализации; [c.76]

– возглавлять движение панславизма, объединяя и поддерживая всех славян Европы, защищая их от посягательств германских народов (именно этим объяснялась массивная поддержка, оказанная летом 1914 года Сербии в ходе её конфликта с Австро-Венгрией);

– утвердиться в качестве важнейшей азиатской державы благодаря завоеванию Средней Азии и освоению природных богатств Сибири (строительство трансибирской железной дороги), хотя эта экспансия натолкнулась на сопротивление Японии, нанёсшей поражение России в войне 1905 года;

– получить свободный выход к южным и западным морям;

– наконец, удовлетворить свои политико-религиозные амбиции: претензии на положение “Третьего Рима” после христианского Рима и Константинополя, на статус центра православия. В 1914 году это означало захват бывшего Константинополя, т.е. Стамбула (что автоматически обеспечивало контроль над проливами между Чёрным и Средиземным морем и ликвидацию Оттоманской империи). В ходе непрерывных секретных переговоров, продолжавшихся во время первой мировой войны, Россия получила от своих союзников согласие на захват Стамбула в качестве своего военного трофея.

Однако все эти замыслы натолкнулись на неодолимую преграду: революционные события 1917 года.

3. Геополитическая непоследовательность мирных договоров (1919-1920)

География с её климатическими условиями, рельефом местности, распределением людей в пространстве предполагает, тогда как политики располагают, исходя из идей, которые они отстаивают, и интересов, которые они не всегда верно понимают. После поражения центральных империй (Германии, Австро-Венгрии и Оттоманской империи) в 1918 году, западные державы поставили перед собой цель навязать побеждённым мир, основанный на справедливом принципе.

а) Динамика справедливого принципа: право народов на самоопределение

До 1918 года страны Антанты старались примирить уважение права народов на свободное развитие с поддержанием европейского равновесия (в частности, с сохранением Австро-Венгрии). Но факты оказались сильнее человеческих устремлений. Развал царской империи, германо-советский мир, подписанный в марте 1918 года, окончательный распад Австро-Венгрии позволили перейти к реализации права народов на самоопределение без оглядки на проблемы европейского равновесия. [c.77]

Таким образом, каждый народ мог свободно развиваться на своей территории в рамках надёжных и признанных границ. Это положение стало основой расчленения Австро-Венгрии, тюрьмы народов, если распространить на неё определение, данное для царской России, это же положение стало юридическим оправданием возрождения Польши и присоединения к Франции Эльзаса и Лотарингии.

б) Бесконечные противоречия справедливого принципа

Это же самое право народов на самоопределение сделало невозможным покушение на единство немцев, наиболее многочисленного народа, живущего в центре Европы и официально объявленного виновником первой мировой войны. Поскольку Германия не могла быть расчленена, авторы мирных договоров постарались максимально ограничить и ослабить немцев (в частности, путём демилитаризации левого берега Рейна, путём запрещения Anschiuss, т.е. союза Германии с другим немецким государством – Австрией).

– Могло ли право народов на самоопределение нейтрализовать классические геополитические интересы: обеспечение жизнеспособности государств, сохранение регионального равновесия, хотя бы на минимальном уровне? Так, разрушение “искусственого” образования, каким являлась Австро-Венгрия, повлекло за собой формирование объединений, позднее оказавшихся столь же “искусственными” (речь идёт, в частности, о Чехословакии, которая распалась на Чехию и Словакию в марте 1939 года, воссоединилась в 1945 году и снова разделилась 31 декабря 1992 года). Стремление обеспечить Польше выход к морю – знаменитый польский коридор – привело к отделению Восточной Пруссии от остальной Германии и к превращению Данцига в “свободный город”, что стало для Гитлера одним из поводов для развязывания войны в 1939 году.

– Право народов на самоопределение предполагает, что народы существуют с незапамятных времён, и каждого из них Господь наделил чётко очерченной территорией, включающей всех членов данной нации в качестве однородного сообщества, признанного другими народами.

Но, к сожалению, в действительности всё обстоит иначе. По воле истории народы возникают и исчезают. Огромное число территорий являются объектом притязаний нескольких народов. Часто некоторые небольшие регионы, например, Балканы или Кавказ, характеризуются сосуществованием множества различных народов, тесно связанных друг с другом. Как же в этом случае справедливо распределить то, на что претендуют сразу несколько народов и наций? Почему и зачем нужно разъединять то, что было соединено жизнью, бесчисленными переселениями людей? Мирные договоры более или менее удачно [c.78] комбинируют различные формулировки: изменение границ; организация плебисцитов в спорных зонах (Шлезвиг, Верхняя Силезия, Саар...); защита национальных меньшинств; перемещение населения (например, переселение греков из Турции и турок из Греции в соответствии с Лозаннским договором от 24 июля 1923 года).

Б. Вторая мировая война: возникновение и столкновение главных геополитических конструкций

Для некоторых историков, писателей и государственных деятелей (Черчиль, Де Голль) обе мировые войны могут восприниматься как два акта одной и той же трагедии: новой Тридцатилетней войны. Этому способствует главная цель той и другой войны – борьба против гегемонистских устремлений Германии. Логические построения, которыми руководствовались участники Второй мировой войны, явились прямым продолжением идей, ставших катализатором войны 1914-1918 годов: социальный дарвинизм, требование жизненного пространства.

1. Идеология и геополитика гитлеровской Германии

Гитлер изложил свою политическую программу в книге Моя борьба [Mein Kampf, 1924-1925]. В ней содержались одновременно идеи социально-политической революции, идеи национализма и внешнеполитическая программа, направленная на превращение Германии в полновластного правителя европейского континента. 5 ноября 1937 года, накануне решительных действий, ведущих к ревизии Версальского договора, Гитлер созвал совещание армейского руководства и изложил свой геополитический план (протокол этого совещания был опубликован в 1946 году). Как считал Гитлер, Германия не обладала достаточными природными ресурсами, чтобы развиваться в условиях автаркии. С другой стороны, более активное участие Германии в мировой торговле представлялось весьма мало вероятным (тем более, после недавнего экономического кризиса 1929 года, когда многие страны ввели высокие таможенные пошлины). Кроме того, весь мир был занят и поделён, ничейных территорий больше не оставалось. Для Германии оставался единственный путью захватить силой “источники сырья в районах, находящихся вблизи Рейна”. Т.е. речь шла о расширении жизненного пространства посредством экспансии на восток.

Политика Гитлера в период с 1938 по 1942 год вполне укладывалась в эту схему: аннексия Австрии, захват Чехословакии, раздел Польши между Германией и Советским Союзом, устранение Франции, чтобы Германия не оказалась вынужденной вести войну на два фронта, как это было в 1914-1917 годах (хотя и оставалась вероятность активных военных действий против Англии), наконец, вершина гитлеровской [c.79] стратегии – нападение на Советский Союз в июне 1941 года, с тем, в частности, чтобы лишить Великобританию возможного союзника на европейском континенте.

В действительности, политика Гитлера была подчинена идеологическим навязчивым идеям: освободить Европу от евреев, уничтожить советский большевизм, поработить славянских “недочеловеков”, обеспечить на тысячу лет господство арийских “суперменов”. Эти навязчивые идеи вступили в противоречие с геополитическими соображениями. Так, во время оккупации Советского Союза в 1941-1944 годах крайняя жестокость, продиктованная расовой теорией, и связанные с ней репрессии и массовое уничтожение населения сделали невозможной рациональную эксплуатацию восточных ресурсов. В то же время военная кампания против Советского Союза как в 1941, так и в 1942 году была подчинена не геополитическим целям, а соображениям престижа: взять Москву осенью 1941 года, любой ценой удержать Сталинград осенью 1942 года. Последняя цель стоила Гитлеру потери VI немецкой армии.

Гитлер был убеждён, что он призван выполнить особую миссию в этом мире. Выполняя эту миссию, он погиб сам и вызвал апокалипсис, в котором погибли десятки миллионов людей.

2. Япония (1932-1945): геополитическая рационализация клубка противоречий

После открытия Японии американцем Перри в 1854 году, японцы осознали, что если они хотят избежать колонизации, подобной той, что пережила Индия, или расчленения страны по китайскому образцу, то они должны во всём подражать Западу: обзавестись конституцией, иметь армию, похожую на прусскую, провозгласить государственную религию (синто), провести индустриализацию, создать в результате войн свою собственную империю за счёт Китая (1894-1895 г.г.), России (1904-1905 г.г.) или Германии (приобретение в 1919 году большинства немецких колоний в Тихом океане).

Но имела ли Япония в 30-е годы, когда она начинала новую империалистическую кампанию по захвату чужих территорий, определённую геополитическую концепцию? Ответ должен быть скорее отрицательным, поскольку руководство страны сремилось осуществлять несколько противоречивых программ.

– В 30-е годы в военной среде развернулась борьба между сторонниками двух точек зрения. По мнению Kodoha, сторонников “императорского пути”, тесно связанных с полевыми командирами, Япония должна опираться на Манчжурию и расширять своё жизненное на север (Монголия, Сибирь). В этом случае её основным противником являлся бы Советский Союз. С точки зрения Toseiha,” сторонников [c.80] контроля”, представляющих высшее руководство японской армии, экспансия Японии должны быть направлена на юг, в сторону Китая и даже Индокитая. В результате инцидента, имевшего место 26 февраля 1936 года, когда несколько молодых офицеров-экстремистов убили ряд влиятельных противников своего плана, вмешательство верховного командования привело к победе фракции Toseiha Таким образом, Япония начала военные операции в Китае и к июлю 1937 года захватила почти всю его прибрежную зону.

– Однако скоро империалистическая политика Японии оказалась в тупике. Китай нёс большие потери, но и войска националистического правительства Чан Кайши и коммунистические партизанские отряды Мао Цзедуна оказывали упорное сопротивление захватчикам. Соединённые Штаты Америки во главе с Франклином Рузвельтом не могли согласиться с тем, что Китай и вся Азия перейдут под контроль Японии и будут закрыты для американцев. В июле 1940 года США ввели контроль за поставками металлолома и нефти в Японию; в июле 1941 года, после установления японской опеки над Индокитаем, США полностью прекратили поставки нефти в Японию, что вызвало паралич японской военной машины.

Таким образом, Япония была поставлена перед выбором: либо принять требования США (вывод своих войск из Индокитая и Китая), либо продолжать свою политику, невзирая на возможные последствия. Подобно самураю, решившему сделать харакири, Япония выбрала путь, дающий минимальные шансы на успех. Было решено добиться полной военной победы над Соединёнными Штатами и вынудить их пойти на компромисс с Токио (этим объясняется внезапное нападение на Пирл-Харбор 7 декабря 1941 года), кроме того Япония решила захватить все острова и всё побережье Азии, в частности, нефтяные промыслы голландской Вест-Индии. Хотя эта стратегия и привела к ряду впечатляющих побед (взятие Гонконга 25 декабря 1941 года и Сингапура 15 февраля 1942 года), тем не менее она очень скоро натолкнулась на непреодолимое препятствие: решимость и мощь Соединённых Штатов.

– Что же собой представляет в этом случае геополитическая концепция Японии? В ноябре 1938 года Япония выступила за установление “нового порядка в Восточной Азии”. В начале 40-х годов возникло выражение “сфера совместного процветания в Восточной Азии”. В 1943 году, когда отступление Японии уже стало очевидным, в Токио было создано “Министерство Великой Восточной Азии”. Как и “европейское экономическое сообщество”, за создание которого выступала гитлеровская Германия в 1943 году, после коренного перелома во второй мировой войне, “азиатская сфера совместного процветания” [c.81] была результатом комбинации долгосрочных планов и прагматических мер, принятых в пожарном порядке.

Геополитические последствия японской экспансии не отвечали ни интересам Токио, ни интересам Запада. Однако вторжение Японии продемонстрировало несостоятельность мифов о превосходстве белой расы и способствовало пробуждению национального самосознания колониальных народов Азии, сумевших завоевать независимость в первые послевоенные годы, правда, ценой огромных жертв.

3. Сталинский СССР или геополитика укреплённого лагеря

“Основная цель”, преследуемая Сталиным, “сводилась к укреплению своих личных позиций. Иногда его личные интересы совпадали с интересами советского государства, борющегося против мира буржуазии. Иногда они не совпадали. На первом месте всегда был вопрос о сохранении его личной власти. Это был ключ к его дипломатии. Его стратегия была максимально проста и выражалась формулой “разделяй и властвуй”. Этим объясняются инстинктивные усилия Сталина, направленные на то, чтобы спровоцировать противоречия и рознь среди своих противников, чтобы ослабить их в ходе междоусобной борьбы и укрепить свои собственные силы” (George Kennan, Russia and the West under Lenin and Stalin, 1961).

Из этого отрывка можно получить некоторое представление о геополитике сталинского Советского Союза, на которую огромное влияние оказывали характер, жизнь, привязанности и неприязнь Сталина.

Разделяя взгляды некоторых русских царей, Сталин считал, что Советский Союз, избавившийся от мечты Троцкого о мировой, или хотя бы о европейской революции, должен превратиться в неприступную крепость, тщательно охраняемую изнутри (тайная полиция, лагеря Гулага), и герметически закрытую для внешнего мира.

В соответствии с этими представлениями, международное коммунистическое движение (III Интернационал в 1919-1943 г.г., Коминформ в 1943-1956 г.г.) должно было выполнять ряд специфических задач. Речь шла не о всемирной победе коммунизма – в этом случае Сталин неизбежно утратил бы контроль над коммунистическим движением – а об использовании коммунистических партий для ослабления врагов Советского Союза, вернее, для ослабления всех тех, кто представлял какую-либо угрозу для самого Сталина, т.е. всего человечества.

Когда был подписан германо-советский пакт (23 августа 1939 года), Сталин действовал в полном согласии с самим собой. Заключая договор о ненападении с Гитлером – который никогда не скрывал своего намерения уничтожить советский большевизм – Сталин надеялся отвести войну от своей страны и затем воспользоваться благоприятной обстановкой, чтобы извлечь выгоду из конфликта, который должен был [c.82] разразиться в сентябре 1939 года между Германией, Польшей, Великобританией и Францией. Однако в рассуждениях Сталина, не доверявшего никому на свете, было два слабых места, повлекших трагические последствия: недооценка силы немецких войск, которые смели французскую армию уже весной 1940 года, и иллюзии относительно прочности своего циничного сговора с Гитлером, который держался, в частности, на поставках советского сырья в Германию. Операция “Барбаросса”, начавшаяся 22 июня 1941 года, вдребезги разбила германо-советское сотрудничество.

После завершения войны коммунист Иосиф Сталин, стремящийся обеспечить внутреннюю и внешнюю безопасность своей крепости, начал проводить классическую геополитику. В Европе он сохранил часть Польши, доставшейся СССР в соответствии с германо-советским пактом 1939 года. Польша, смещённая на запад и управляемая под контролем Москвы, вновь появилась на карте Европы. Сталин извлёк урок из внезапного нападения 22 июня 1941 года: он располагал теперь буферным государством с промосковским правительством между СССР и Германией на Дальнем Востоке 8 августа 1945 года (т.е. между бомбардировками Хиросимы и Нагасаки) Сталин объявил войну разгромленной, находящейся накануне капитуляции Японии. Это позволило ему вернуть территории (и даже немного больше), утраченные Николаем II в результате поражения в войне 1905 года. Сталин ничего не забывал. Наследник русских царей воплотил их стремление к экспансии в форме почти параноической страсти.

Преподавание геополитики было запрещено в Советском Союзе. Геополитика долгие годы оставалась проклятой наукой зловредной Германии. Возможно, у Сталина была своя, тайная причина, чтобы воспрепятствовать распространению науки о могуществе государств. В Геополитическом словаре, опубликованном под редакцией Ива Лакоста (Yves Lacoste, Dictionnaire geopolitique, Flammarion, 1993), говорится:

“Сталин запретил в Советском Союзе и во всех странах, управляемых коммунистическими партиями, всякое упоминание о геополитике (и даже о географии человека, способной пропагандировать идеи геополитики). Было разрешено лишь говорить, что она является неотъемлемой частью нацистской идеологии. Похоже, что Сталин стремился вытравить любые воспоминания о крупной геополитической операции, какой стал в своё время германо-советский пакт, а также о том, что советское руководство попало в ловушку, не предполагая о возможности немецкого наступления на восток, начавшегося через неполных два года после подписания этого пакта”.

4. Англия и США: смена караула на посту мирового лидера

На всём протяжении XIX века и вплоть до начала первой мировой войны Великобритания воплощала собой глобализацию обменов и всячески способствовала устранению барьеров на пути развития [c.83] международной торговли. Для этого Англия обладала сразу тремя преимуществами: высоким уровнем экономического развития, что позволяло ей считаться главной мастерской мира, по крайней мере, в течение трёх первых четвертей XIX века; огромной колониальной империей, где она безраздельно господствовала и могла выгодно сбывать производимые товары; полным контролем над морями и океанами.

Однако эти преимущества не могли не иметь временного характера. В последней трети XIX века у Великобритании появились два могущественных соперника: Германия и особенно Соединённые Штаты Америки. В результате Второй мировой войны произошла смена караула на морях и океанах: Великобритания окончательно уступила своё место Соединённым Штатам. Но эта операция имела ряд особенностей. Великобритания воспринимала США как сына, сделавшего блестящую карьеру. Она довольно спокойно отнеслась к переходу на роль верного помощника и уважаемого советника при сильном, но неотёсанном партнёре – Соединённых Штатах Америки. В свою очередь США, вернувшиеся к политике изоляционизма в 1919 году, оказались втянуты против своей воли в мировую политику. Президент Рузвельт прекрасно осознавал необходимость этого шага, но большинство американцев пошло на отказ от изоляционизма только потому, что считало себя жертвой подлой агрессии (нападение японцев на Пирл-Харбор 7 декабря 1941 года, объявление войны гитлеровской Германией 11 декабря 1941 года).

Атлантическая хартия, подписанная Черчилем и Рузвельтом 14 августа 1941 года, официально закрепила переход мирового лидерства от Великобритании к США ещё во время Второй мировой войны. За несколько недель до появления на свет этого документа Советский Союз вступил в войну против гитлеровской Германии и стал объективным союзником Великобритании. Атлантическая хартия включала в себя расширенный вариант “четырнадцати пунктов Вильсона” и являлась по сути черновым наброском доктрины универсализма, действие которой распространялось на весь мир: запрещались всякие территориальные изменения без согласия населения данных территорий; провозглашалось право народов свободно выбирать способ правления в своей стране; утверждалось равенство всех народов, великих и малых, победителей и побеждённых в вопросах международной торговли и доступа к источникам сырья; закладывались основы сотрудничества государств в экономической и социальной областях; провозглашался принцип свободы судоходства в открытом море...

Этим совместным заявлением два великих англо-саксонских государства продемонстрировали полное единство своих взглядов на послевоенное мирное урегулирование. Тем не менее, переход ответственности от Великобритании к Соединённым Штатам вызвал два типа геополитической напряжённости. [c.84]

– Хотя Великобритания согласилась с перспективой стать блистательным помощником Соединённых Штатов, она продолжала считать себя великой державой. Во-первых, в 40-х годах Великобритания оставалась крупнейшей империей. Но согласно взглядам Президента Рузвельта, послевоенное урегулирование предполагало деколонизацию, исчезновение всех колониальных империй (британской, французской, голландской...), которые считались в Соединённых Штатах пережитком иной эпохи и препятствием для формирования действительно всемирной экономической системы. В то же время для поддержания своего статуса великой державы Великобритания присоединилась к программе создания атомной бомбы, но Соединённые Штаты проявили чрезвычайно мало готовности делиться секретами изготовления столь страшного оружия (англо-американский кризис в 1943 году; Закон Мак-Магона, принятый в июле 1946 года и устанавливающий строжайший контроль за распространением информации о ядерном оружии). После окончания второй мировой войны Великобритания обзавелась всё-таки ядерным оружием, но ... украдкой от Соединённых Штатов.

– Вступая в войну, в декабре 1941 года, Соединённые Штаты Америки не предполагали, что после победы над Германией и Японией они не смогут вернуться к состоянию изоляции от внешнего мира, которое позволило им в своё время спокойно строить и развивать свою экономику вдали от европейских конфликтов. По. мнению президента Рузвельта, гарантом послевоенного мира должны были стать институционные структуры (прежде всего ООН), позволяющие победителям (США, СССР, Китаю, Великобритании и затем Франции) согласовывать свою политику в рамках международных организаций (главная роль отводилась Совету безопасности ООН). Соединённые Штаты не были готовы ограничить свой суверенитет во имя международного правопорядка. Именно поэтому во время Бреттон-Вудской конференции (1-22 июля 1944 г.), посвящённой созданию новой международной валютной системы, США выступили против британского плана, изложенного крупнейшим экономистом Кейнсом, который предлагал создание международной валюты – банкора. В этом случае фунт стерлингов, служивший основой международной валютной системы с 1815 по 1914 год, был бы заменён не другой национальной валютой, т.е. долларом, а принципиально новой валютой, выпускаемой общим фондом для центральных банков.

После первой мировой войны державы-победительницы, ссылаясь на право народов распоряжаться своей судьбой, перекроили в значительной степени карту Европы и Ближнего Востока. В 1945 году победители провозглашали уже другие принципы (см., в частности, Декларацию об освобождённой Европе, принятую в Ялте 11 февраля 1945 года). Но если в 1918-1919 годах победители (Франция, [c.85] Великобритания, США и Италия) хотя и ссорились, но всё-таки сумели достичь более или менее приемлемого компромисса, то ситуация в 1945 году была совершенно иной. Тогда столкнулись две точки зрения, исключающие всякое взаимопонимание и всякое сближение. С одной стороны, Соединённые Штаты Америки, избежавшие разрушений благодаря своему географическому положению и многократно усилившие свой промышленный потенциал, чему способствовала их роль арсенала союзных держав, выступали за мировой порядок, основанный на свободе торговли и на урегулировании спорных проблем путём переговоров. С другой стороны, Советский Союз, разрушенный войной и удерживаемый железной хваткой Сталина, стремящийся защитить себя от нового внезапного нападения, остался верен своей политике осаждённой крепости. Советский режим стремился укрыться от тлетворного влияния мира капитализма и укрепить свою безопасность благодаря “простреливаемому пространству”, которое составляли страны Восточной Европы вдоль западных границ СССР. Таким образом началось новое противостояние между морской державой, выступающей за стимулирование обменов товарами и идеями, и континентальной державой, ставшей пленницей своего замкнутого пространства, живущей в постоянном напряжении, в ожидании нового вторжения на свою территорию. [c.86]

Далее:
II. Геополитический фактор в противостоянии Востока и Запада

К оглавлению



Hosted by uCoz