Красным шрифтом в квадратных скобках обозначается конец текста на соответствующей странице печатного оригинала данного издания

ВВЕДЕНИЕ

ВЫБОРЫ 1999-2000 гг. СКВОЗЬ ПРИЗМУ ПРЕДЫДУЩЕГО ЭЛЕКТОРАЛЬНОГО ЦИКЛА

Тысяча девятьсот девяносто девятый год – год подготовки и проведения выборов депутатов Государственной Думы Российской Федерации. Эти выборы “открывают” целый электоральный цикл 1999-2000 гг., результаты которою могут значительно повлиять не только на расстановку политических сил. но также на всю конфигурацию власти в России. У многих политиков, общественных деятелей и рядовых избирателей грядущие электоральные перспективы вызывают озабоченность, а норой и страх. Не принимая ответственности за определение степени распространения этих настроений, отметим, что все более заметное число россиян волнуют актуальные вопросы, связанные с результатами выборов 1999-2000 гг. Каковы закономерности выборов в российской политике как на уровне политических институтов, так и на уровне массового электорального поведения? Что ожидает Россию после выборов? Какова роль выборов в политическом развитии современной России? Многие хотели бы понять смысл происходящего еще до того, как сама жизнь даст ясные ответы на эти вопросы.

Мировой политической наукой накоплен значительный опыт прогнозирования результатов выборов. Практически все прогнозные модели западных исследователей, имеющие большую степень точности и значительный опережающий период, строятся с учетом результатов предыдущих выборов в контексте особенностей политической системы той или иной страны. Такие модели демонстрируют высокую прогностическую значимость в условиях стабильных демократий, обыденностью политической жизни которых стало чередование электоральных циклов (см., например, Campbell, 1986; Lewis-Beck and Rise, 1992). [c.5]

Применение подобных моделей в российских условиях, когда последующий электоральный цикл может иметь качественные отличия от предыдущего с точки зрения его роли в решении задач модернизации и демократизации, вызывает большие затруднения. Причинами этого являются переходный характер политического развития при значительном элементе неопределенности, а также отсутствие сложившейся системы политического представительства и устоявшихся традиций электоральной конкуренции. Несмотря на то, что делать относительно точные прогнозы в России, имеющие значительный опережающий период, можно будет лишь по прошествии серии электоральных циклов, было бы неверно совсем отказаться от прогнозных выводов. Их формулирование возможно, однако, только с учетом качественных особенностей каждого цикла выборов в контексте основных задач политического развития.

Сейчас перед Россией стоят три наиболее важные взаимосвязанные задачи. Первая – обеспечение стабильности политической системы. Эта задача значима с точки зрения как перспективы, так и дня сегодняшнего. Вторая – поиск ответов на модернизационные вызовы. Третья – осуществляемость демократизации и ее значение в более широком контексте. Для определения качественных особенностей выборов 1993–1996 гг. и 1999–2000 гг. важно учитывать их роль в решении этих трех задач.

Вопрос о политической стабильности во многом связан с вопросом о поиске эффективных инструментов легитимации власти. Стабильность в России отвечает интересам подавляющего большинства граждан. При этом надежды связываются не с застойными процессами, а с постепенным улучшением положения дел в стране. И здесь проводимые в России выборы играют двоякую роль.

С одной стороны, в условиях переходного периода политического развития утрачивают свое прежнее значение механизмы легитимации власти, играющие первостепенную роль в рамках тоталитарного и посттоталитарного режимов. В этих условиях приобретают значение новые механизмы легитимации политического режима, способные стать инструментом политической стабилизации. Одним из таких механизмов могут являться выборы как концентрированное выражение политического рынка. За десятилетие, прошедшее со времени проведения первых соревновательных выборов в нашей стране, электоральный процесс превратился в важный инструмент легитимации. Выборы стали рассматриваться большинством политиков и населения как единственно законный способ смены власти.

С другой стороны, особенности системы разделения властей в России, точнее се фактической реализации (слабость парламента, независимость состава исполнительной власти и проводимого [c.6] политического курса от результатов выборов), и электоральные манипуляции (начиная с использования “грязных” предвыборных технологий и кончая административной мобилизацией и искажением результатов голосования) значительно снижают эффективность института выборов как средства легитимации и соответственно стабилизации политического режима. В итоге мы получаем эффект нереализованных ожиданий граждан, а также падение доверия к самим демокртическим институтам (см. главу 7). Недаром в период выборов заборы и стены домов часто бывают “украшены” графитти типа “Выборы – обман”. В этой связи учет взаимосвязи между массовой поддержкой демократии, демократических институтов и готовностью общества переносить тяжесть экономических реформ (Мельвиль, 1999:84) лишь подчеркивает “двойственный” характер выборов в контексте решения задачи обеспечения политической стабильности.

Кроме того, рассматривая выборы как фактор политической стабилизации, важно учитывать и то, насколько механизмы представительства позволяют интегрировать в себя антисистемные политические силы. В политической науке широко распространенным является тезис о том, что одной из основных причин кризисов легитимности в переходный период политического развития может быть недостаточная вовлеченность в систему властных отношений представителей “старого порядка” либо полное закрытие доступа к власти этим политическим силам. Невольно возникающие российские ассоциации, связанные с электоральными сюжетами, актуализируют необходимость учета роли выборов в процессе политической стабилизации для прогнозирования итогов следующего электорального цикла.

Задача “строительства” современного (модернизированного) общества также ставит вопрос о характере выборов в России. Необходимо отметить, что не всякие выборы, пусть даже и соревновательные, являются современными и демократическими. Ведь нельзя же считать современными, например, выборы магистра Тевтонского ордена или венецианского дожа. Для того чтобы определить, какие же выборы являются современными и демократическими, важно выяснить, какие же функции выполняют современные демократические выборы.

Для этого приведем набор критериев “современности” выборов Р. Даля, которому принадлежит одно из авторитетных среди исследователей определений и теорий современной либеральной демократии как полиархии (poliarchy) – термин, введенный им для того, чтобы отличать “реальную” демократию от идеальной модели. В своей работе с аналогичным названием, Р. Даль выделяет восемь (как минимум) “институциональных гарантий” существования современной либеральной демократии. Здесь мы не будем приводить все восемь [c.7] позиций, отметим лишь самое необходимое для понимания обсуждаемой проблемы: в качестве таких гарантий в дополнение к свободным и соревновательным выборам автор отмечает наличие институтов, создающих отношения зависимости правительственных курсов от голосования и других форм выражения предпочтений граждан (Dahl, 1971:3. См. также: Dahl, 1989:233). Таким образом Р. Даль в качестве одной из основ и одновременно институционального показателя современной либеральной демократии фактически отмечает выбор альтернативных политик (policies) в результате соревновательных выборов, когда граждане сами высказывают предпочтения тем или иным политическим курсам.

Выборы в странах либеральной демократии не сразу стали выполнять подобную функцию. Опыт политической модернизации Западной Европы свидетельствует, что в условиях Раннего и Среднего Модерна соревновательные выборы сочетались с олигархическими формами правления, т.е. с недемократическими, хотя отчасти и модернизированными (Англия начала XVIII в. и т.п.). В таких странах особенности модернизированных обществ, такие как государственный суверенитет, гражданское общество, конституционность и т.п.¹, сочетались с несовременной “демократией” верхов (elitist democracy).

В условиях элитистской демократии верхов эпохи Раннего Модерна внутренняя демократия правящих сословий сочеталась с недемократическим, порой либеральным, а порой авторитарным управлением основной массой населения, в результате соревновательных выборов выбирались не политические курсы, а персональный состав правящей группировки, в рамках которой уже и происходило определение конкретной политики (Ильин, 1999).

Какую же функцию выполняют выборы в России? Что же избиратели выбирали в 1993-1996 гг. и будут выбирать в 1999-2000 гг.? Опыт первого электорального цикла свидетельствует, что выборы в России, имитируя по форме избирательные процедуры современной либеральной демократии, фактически являются выборами состава “верхов”, выносящих суждения по поводу соревнования политических курсов. Оставаясь по существу элитистской, несовременная отечественная демократия верхов по своей форме имитирует вполне современную демократию масс (Ильин, 1999).

“Полезна” или “вредна” такая имитация для России с точки зрения поиска ответов на модернизационные вызовы? Для того чтобы ответить на этот вопрос, заметим, что одним из инструментов [c.8] модернизации в странах “второго” и “третьего” эшелона (или, если пользоваться терминами, широко применяемыми в рамках теории модернизации, в странах “догоняющей” модернизации) является имитирование институтов и практик современных либеральных демократий. Плодотворность результатов такой имитации зависит от ее содержательного наполнения (важно, что имитируется: результат или алгоритм его получения). Как показывает опыт, наиболее плодотворные результаты дает имитация политических алгоритмов в то время, как имитация результатов может способствовать консервации несовременных политических практик и отношений.

Вес неформальных и в силу этого традиционных, несовременных властных отношений, практик и стилей политической деятельности в России очень велик. По этой причине многие вводимые демократические политические институты имеют “симуляционный” характер и зачастую играют роль простого “камуфляжа”, формального канала реализации неформальных норм. Другими словами, с помощью этих институтов осуществляется процесс ипституциализации традиционной властной конфигурации и неформальных практик (см., например, Гельман, 1999). Во многом таким институтом являются и российские выборы, представляющие собой лишь верхушку айсберга, образованную, по меткому замечанию А.Ю. Мельвиля, на выходе из “теневого ящика” взаимодействий политической элиты по поводу определения политических курсов (Мельвиль, 1997:127).

Тем не менее сочетание современной формы выбора с их несовременным наполнением открывает некоторые перспективы. С одной стороны, появляются возможности для постепенного развития политических навыков и практик как профессиональных политиков, так и граждан. Дозированное и поэтапное возвышение политического участия позволяет обеспечивать участие тех граждан, которые готовы к соответствующему уровню ответственности, включая вкладывание соответствующих ресурсов – материальных, интеллектуальных, духовных и т.п. (Ильин, 1999). С другой стороны, имитация демократических институтов (демократического политического рынка) вынуждает политические силы ориентироваться на демократические процедуры легитимации политической позиции (в частности, выборы, несмотря на их частично “симуляционный” характер). Российские политические партии вынуждены играть на формирующемся политическом рынке, создавая предложение, “товар” и соответственно ориентируясь на средовые условия (в случая выборов – избиратели и их установки, ориентации и поведение), в условиях рынка формирующих спрос. Учет отмеченного выше “двойственного” характера российских выборов позволил бы избежать многих ошибок в оценке их результатов. [c.9]

Роль свободных и соревновательных выборов как институтов, без создания которых невозможно обойтись при переходе к демократии, также значительна не только в процессе “осовременивания”, но и в процессе перехода к демократии² (Lijphart and Waisman, O'Donnel and Schmitter, 1986, Przeworski, 1991 etc.). В этом отношении большое значение имеет проведение учредительных выборов, которые закрепляют смену режима (см. гл. 1).

Вместе с тем, как показывает практика переходных обществ, не всякие первые после падения “старого порядка” выборы “учреждают” демократический режим. Об этом свидетельствует опыт выборов в целом ряде стран постсоветского пространства, в которых спонсируемые правящими группировками выборы “учреждали” переход к гибридным или авторитарным режимам. При этом необходимо учитывать, что институты, “учреждающие” или закрепляющие недемократические режимы, могут быть весьма стабильны. Уместно вспомнить идеи А. Пшеворского о судьбе институтов на стадии “конституирования демократии”. По его мнению, в условиях неравновесного соотношения авторитарных и оппозиционных сил образуются политические институты, закрепляющие преимущество одной из сторон, которые обладают запасом прочности, позволяющим им действовать до тех пор, пока сохранятся базовые условия их существования (Przeworski, 1991).

Что же “учреждали” выборы 1993-1996 гг. в России и чем обусловлена возможность серии учредительных электоральных циклов? Поискам ответов на этот вопрос посвящена первая глава настоящей монографии. Мы же пока отметим, что одним из принципов создания новых политических институтов, в том числе и выборов при переходе к демократии, должен быть принцип справедливой конкуренции и равных возможностей, а не создание максимальных преимуществ для отдельных политических сил, пусть даже реформаторских. По справедливому замечанию А. Пшеворского, новые политические институты должны давать возможность стоявшим ранее у власти представителям старого режима отстаивать свои интересы или даже вновь прийти к власти через механизмы демократической конкуренции (Przewokski, 1991). Учет того, являются ли выборы в современной России институтом такой конкуренции и как их проведение может повлиять на конфигурацию власти в стране, также необходим для формирования прогнозных выводов относительно результатов электорального цикла 1999-2000 гг. [c.10]

С точки зрения рассмотренных аспектов каждый из ближайших электоральных циклов в России может иметь качественные отличия. Поэтому формулирование прогнозов относительно результатов выборов эффективно только с учетом этих особенностей. Вместе с тем возможность более частных прогнозных выводов обуславливается тем, что качественно разные электоральные циклы осуществляются в рамках одной формирующейся политико-культурной и институциональной российской традиции. Поэтому в результате анализа опыта выборов 1993-1996 гг. можно выявить ряд тенденций электоральной практики (начиная с особенностей правил игры и кончая специфическими чертами электорального поведения российских избирателей), которые могут оказать существенное влияние на электоральный цикл 1999-2000 гг. Выявление этих тенденций и составляет предмет настоящей монографии. [c.11]

Гельман В. (1999). Трансформация в России: политический режим и демократическая оппозиция. М.: – Московский общественный научный фонд.

Ильин М. (1996). Хронополитическое измерение: за пределами Повседневности и Истории. // Полис, 1.

Ильин М. (1999). Соревновательные выборы в России. Доклад, представленный на круглом столе. Информационные и интеллектуальные ресурсы на службе свободных и демократических выборов. – М.: ИНИОН РАН.

Мельвиль А.Ю. (1997). И вновь об условиях и предпосылках движения к демократии. // Полис, 1.

Мельвиль А.Ю. (1999). Демократические транзиты. Теоретико-методологические и прикладные аспекты. – М.: Московский общественный научный фонд.

Black С.Е. (1966). The Dinamic of Modernisation. A Study in Comparative History. – New York, Evanston and London: Harper and Row Publishers.

Campbell J.E. (1986). Predicting Seat Gains from Presidential Coattails. // American Journal of Political Science, 30.

Dahl R. (1971). Poliarchy: Participation and Opposition. – New Haven: Yale University Press.

Dahl R. (1989). Democracy and Its Critics. – New Haven: Yale University Press.

Eisenstadt S.N. (1998). Multiple Modernities in the Age of Globalization. – Jerusalem: The Department of Sociology and Anthropology at the Truman Research Institute. The Hebrew University.

Huntington S. (1976). The change to change: modernization, development and politics. // Black C. (eds.) Comparative Modernisation. – New York: Free Press.

Lewis-Beck M.S. and Rice T.W. (1992). Forecasting Elections. – Washington: Congressional Quarterly Inc.

Lijphart A. and Waisman C. (eds.). (1996). Institutional Design in New Democracies. Eastern Europe and Latin America. – Boulder, CO: Westview.

O'Donnel G. and Shmitter P. (1986). Transition from Authoritarian Rule: Tentative Conclusions about Uncertain Democracies. – Baltimore, London: Jons Hopkins University Press.

Przeworski A. (1991). Democracy and the market: Political and economic reforms in Eastern Europe and Latin America. – Cambrige: Cambrige University Press.

Pye L.W. (1966). Aspect of Political Development. – Boston: Little, Brown.

Rokkan S. (1970). Citizens, Elections, Parties: Approaches to the Comparative Study of the Processes of Development. – Oslo: Universitetsforlaget. [c.12]