После серии избирательных марафонов 1995/1996 годов [c.23] наступает время переоценки роли НДР в современной жизни России. Уже понятно, что НДР – это не просто избирательный блок, не “машина для победы на выборах”, а прежде всего, эффективный инструмент политического закрепления курса реформ, по которому движется Россия в последние годы, инструмент защиты как общенациональных интересов России, так и каждого ее отдельного гражданина. Ведь именно способность политической партии или движения осознать эти интересы и предложить действенную программу их реализации, отраженная в идеологии и программе, определяет в долговременной перспективе жизнеспособность этой партии или движения.
Логика российской общественной жизни, динамика и масштабность политической борьбы ставит вопрос о политическом будущем и перед “Нашим домом”.
Выжить для общественно-политического движения в современных условиях – это значит осмыслить современную политическую и экономическую ситуацию, предложить эффективные способы решения проблем страны, отражающие ценности, взгляды, интересы и мотивы тех групп населения, которые Движение считает своей социальной базой. В условиях демократии происходит быстрая стратификация российского общества, социальное размежевание групп населения, которые до недавнего времени считались сплоченными и монолитными, (соответственно и интересы российских граждан, их желание поддержать те или иные экономические, политические и социальные программы резко отличаются. Поэтому в современных условиях невозможно уже выработать идеологическую доктрину, которая бы была одинаково приемлема для всех групп населения.
Однако при всей специфике российской действительности идеологический набор в политическом спектре России достаточно ограничен, во многом повторяет структуру, сложившуюся в других странах демократии. Задача НДР – найти свое место в этом спектре, выделить те слои населения, для которых идеи Движения наиболее близки, на чьи ценности и интересы, в первую очередь, ориентируется Движение при разработке своих программных документов.
Эти слои населения, в перспективе связывающие свою судьбу с программами и лозунгами Движения, его идеологией и конкретной политикой, по большому счету и являются социальной базой НДР.
По мере развития политической структуры общества социальная база тех или иных партий может изменяться.
Имеется четкая взаимосвязь между идеологией партии и структурой [c.24] ее социальной базы. Обе составляющие взаимно влияют друг на друга. С одной стороны, интересы социальной базы отражаются н идеологических установках партий, с другой стороны, именно идеологические концепции формируют социальную базу.
Понятие “электоральная база” не тождественно понятию “социальная база”. хотя они имеют много взаимных пересечений.
Так, на выборах в Государственную думу 1995 года социальная база таких партий и движений, как “Выбор России”, “Вперед, Россия”. ПРЕС, “Яблоко”. НДР, была во многом общая. В то же время эти объединения имели свой собственный электорат.
Социальная база – это социальные слои, группы и индивидуумы, чьи интересы в долговременной перспективе выражает идеологическая доктрина той или иной партии.
Часто сами такие социальные слои и группы населения не готовы полностью воспринять и поддержать эту идеологию, ориентируясь не на стратегическую перспективу, а на текущие потребности, сиюминутные обстоятельства, образ популярного политического лидера и т.д. В этом случае они, оставаясь социальной базой одной партии, в то же время могут составить электоральную базу другой.
Именно так часто и происходит в российской политической жизни. Большинство избирателей – до 60% – голосуют, исходя не из базовых жизненных ценностей и глубоких экономических или иных личных интересов, а принимают решение под влиянием предвыборной пропаганды и агитации, часто ориентируясь на принцип “против того, что есть”, а не “за” что-либо.
В этих условиях перед пропагандистским аппаратом политического объединения стоит сложная задача по разъяснению своих идей тем слоям населения, которые рассматриваются этим объединением как социальная база для превращения потенциальных избирателей из этих слоев в реальный электорат. Возможно, что грамотно проведенная избирательная кампания приведет к тому, что реальный электорат значительно превысит размер социальной базы. Такая картина характерна для любых стран в переломные моменты их существования. В стабильной же политической ситуации наблюдается обратная картина. Потенциальная социальная база политических объединений значительно превосходит количество избирателей, отдающих голоса за эти объединения на выборах. Например, “челноки” и молодежь многие демократические партии числят в своих сторонниках, но реально эти категории не слишком активно ходят на выборы.
В структуре идеологического продукта, предлагаемого различными политическими силами российскому избирателю, находят [c.25] отражение позиции и цели различных общественных сил по широкому кругу вопросов: экономических, национальных. религиозных, внутренней и внешней политики, федерального устройства и т.д.
При всем разнообразии партий и движений (в выборах в ГД-95 принимало участие 43 избирательных объединений и блоков) – основные цели этих объединений, представленные в программах и платформах, схожи – большинство декларируют приверженность идеалам социальной демократии, прав человека, становлению сильного Российского государства, признаваемого полноправным субъектом международного права, многоукладной экономики и т.д.
И все же даже в этих сложных, казалось бы, условиях российский избиратель достаточно четко классифицирует основной политический спектр на левых и правых, радикал-демократов, коммунистов. национал-патриотов и т.д.
Все дело в том, что программы и платформы политических объединений читают лишь единицы, а большинство ориентируется на имидж, создаваемый СМИ.
В этом плане для НДР важно самоидентифицироваться, очертить свой собственный идеологический образ, отличный от идеологического образа других партий и движений демократической ориентации.
В настоящее время ВОПД НДР уверенно занимает нишу правого центра на политическом небосклоне России. исповедуя идеологию, которую можно условно определить как либеральный консерватизм (не путать с либерализмом).
В реалиях политической и экономической жизни России это означает курс на минимизацию прямого вмешательства государства в экономические процессы, поддержку частной инициативы, создание условий и организацию рыночных механизмов регулирования экономики.
При этом провозглашается курс на постепенное реформирование экономики и общества на основе социальной и политической стабильности. Начисто отрицаются революционные методы перестройки общественных отношений.
Идеология либерального консерватизма, по-видимому, будет определять лицо Движения и в долгосрочной перспективе. Реальные же социально-экономические процессы реформирования России заставляют достаточно далеко отклоняться от взятого общего курса. Растет понимание необходимости длительного переходного периода от директивной экономики к рыночной. Ясно и то, что естественная социальная база Движения подобной идеологической ориентации в России все еще достаточно узка. В России пока только [c.26] формируется как класс собственников, так и средний класс с высоким достатком.
По-видимому, естественных сторонников нашего Движения в обществе не более 15-20 процентов. Это прежде всего интеллигенция, уже нашедшая себя в современных реформах, работники успешно работающих государственных и частных предприятий, средние и мелкие предприниматели, молодежь, стремящаяся к образованию и жизненному успеху, большая часть представителей крупного бизнеса. Другая часть крупных предпринимателей по сути ориентирована на модель извращенной рыночной экономики, когда успех достигается не в открытой конкурентной борьбе, а путем выбивания особых квот, льгот и т.п. Этой части предпринимателей, н принципе, выгодно не движение к рынку, а стагнация сложившихся полукриминальных условий хозяйственной деятельности, а поэтому они не являются сторонниками НДР в долгосрочной перспективе. Они с НДР, пока НДР у власти.
Однако электорат НДР значительно шире. Ведь Движение является хорошо организованной политической силой, ориентированной на широкие демократические преобразования и реформы. Именно поэтому под знамена Движения собираются и такие люди, которые разделяют лишь отдельные общедемократические положения программы НДР или просто боятся прихода к власти коммунистов, видя в НДР единственную организованную реформаторскую силу, способную эффективно противостоять левым.
Другой отряд сторонников НДР на нынешнем этапе – это административно-бюрократическая прослойка. Однако большая ее часть – лишь попутчики на время, пока НДР по сути остается партией власти.
Соответственно, естественными противниками для НДР являются носители идеологии государственного монополизма во всех сферах жизни, то есть, коммунисты и социалисты. Большая часть населения разделяет отдельные положения левых идеологических течений, касающихся, прежде всего, опеки граждан со стороны государства, равенства распределения, государственной защиты местных товаропроизводителей, наемных работников и т.д.
В этих условиях для того, чтобы политически не умереть, НДР вынуждено брать на вооружение популистские лозунги. НДР необходимо пройти между Сциллой и Харибдой – с одной стороны, необходимо расширять социальную базу, иногда во имя тактических соображений отказываясь от ряда своих лозунгов, с другой стороны, нельзя потерять свое индивидуальное политическое и идеологическое лицо, полностью растворившись в популизме временных [c.27] шагов переходного периода.
С самого начала своей деятельности ВОПД НДР имело свои собственные политические и экономические ориентиры. Программа, утвержденная вторым съездом Движения 2 сентября 1995 года, достаточно подробно, хотя и не конкретно, охватывает основные цели и идеологию общественно-политического Движения, такие как государство и общество; духовное развитие России; социальная политика в сильном социальном государстве на базе развития экономики и социального партнерства, экономическая политика как новый этап развития экономики, с учетом конструктивной роли государства в рыночных условиях; аграрная политика на основе земельной реформы и стабильной государственной поддержки деревни; сильная внешняя политика.
Программа готовилась под широкое общественное движение, поэтому общность, неконкретность большинства ее положений, отсутствие механизмов достижения заявленных целей и промежуточных ориентиров была вполне допустима. Именно такой подход в апреле 1996 года позволил Движению безболезненно воспринять другую схожую программу – программу Б.Н. Ельцина “Россия: человек, семья, общество, государство”.
Эта программа, хотя и более конкретная в отдельных, прежде всего, социальных аспектах, также носит в основном лозунговый, популистский характер. Более того, отдельные аспекты программы в идеологическом исчислении противоречат друг другу. Все это допустимо в общенародном Движении, где достаточно мало вдумчивых читателей таких сложных концептуальных документов. Более того, ни программа НДР, ни программа Б.Н. Ельцина почти не критиковались оппонентами. Г.А. Зюганов даже заявил, что программа Б.Н. Ельцина списана с программы КПРФ и что поэтому именно коммунисты являются носителями национальной идеи.
Однако в долгосрочной перспективе отсутствие четкой, конкретной, узнаваемой программы грозит поставить НДР в ряд из более чем семи десятков практически не различимых условно демократических партий и движений (особенно в случае создания политической партии на базе НДР). В нормальной политической партийной программе, предназначенной для широких слоев избирателей, должны быть прописаны как долговременные, так и ближние конкретные цели, макро– и микроэкономические идентификаторы этих целей, механизмы и график их достижения. Такая программа должна быть краткой, написана простым языком и компактными предложениями, доступна пониманию тех граждан, которые захотят осознанно связать судьбу именно со “своей” партией. [c.28]
И другой важный принцип, актуальный именно для российских условий, – необходимо размежеваться не только с левыми и националистическими силами, но и с теми политическими партиями и движениями, которые уже получили в народе название “демшиза”, т.е. радикальными демократами.
Самый сложный, пожалуй, на этом пути узел – это вопрос о приемлемости для России того варианта либеральной идеологии и либеральной политики, которую пытаются навязать эти, так называемые российские либералы.
Для этого прежде всего необходимо понять, что именно сегодня представляет собой на практике российский либерализм, в чем его идейно-исторические корни и суть, в какой мере он адекватен сегодняшним условиям страны, каковы его возможные политические перспективы. Общеизвестно, что сердцевину либерализма всегда составляла четкая идеологическая доктрина, основанная на реальном историческом опыте западных стран. Поэтому уяснить суть российских либералов невозможно, не остановившись вкратце на идеологической эволюции западного либерализма. Только тогда станет ясна суть грубого идейного подлога, совершенного отечественными либералами.
Сейчас совершенно очевидно, что именно западные либеральные образцы сыграли определяющую роль в коренной перемене российской судьбы. Пика своего влияния западнический либерализм достиг у нас на рубеже 1980-1990-х годов. Согласно авторитетным социологическим опросам, в 1990 году 32 процента российских респондентов считали образцом для подражания США. столько же – Японию, еще 11 процентов – Швецию (всего 96 процентов). И всего лишь 4 процента хотели реформ по-китайски. В 1992 году уже только 13 процентов россиян поклонялись американским образцам, 12 процентов – японским, 7 процентов – немецким.
За год число “западников” уменьшилось втрое. А в конце 1995 года уже не 96 процентов, а менее 25 процентов опрошенных считали западные либеральные образцы пригодными для своей родины. К этому времени громы и молнии по адресу Запада стали метать не только левые силы, но и их непримиримые антагонисты – Ю. Власов, С. Говорухин. Г. Попов, Н. Травкин и др. Причина очевидна: граждане России разочаровались в модернизации по западным образцам и возложили на либералов-западников ответственность за крах своих надежд на улучшение условий жизни и за необычайно высокую социальную цену реформ.
Важно понять: во время розыгрыша российской демократической оппозицией либеральной карты в 1989-1991 годах западные [c.29] образцы на самом деле подвергались серьезнейшему упрощению, примитивизации и даже извращению. В большинстве западных стран эти взятые образцы отождествляются не с либерализмом, а с консерватизмом. В своей реальной политике наши либералы исключили как раз те ценности, которые давно и прочно вошли в его плоть и кровь на Западе. Среди них – гарантии всем гражданам широких социально-экономических прав, бесплатного медицинского обслуживания, среднего и высшего образования, приоритета морально-этических норм поведения перед безудержным индивидуализмом. А сведение российскими реформаторами основополагающих принципов либерализма лишь к главенству права на частную собственность и рыночному детерминизму превратило политику российских либералов в пародию на современные образцы главной идейно-политической традиции западной цивилизации.
То есть российские либеральные реформаторы, выступившие во главе демократической оппозиции 1989-1991 годов и утвердившиеся затем у власти, осуществили свой “западный выбор” в пользу классического буржуазного либерализма, превратившегося на самом Западе к XX веку в консервативную идеологию, и отвергли модель современного демократического и социального либерализма.
Этот выбор носил конъюнктурно-популистский характер, был обусловлен политической обстановкой и логикой партийной борьбы на рубеже 1980-90-х годов. Явные неудачи реформ той поры. проводившихся под знаменем демократического социализма, породили в обществе массовое разочарование в возможности модернизации на социалистической основе вообще.
С 1989 года в качестве главного, цементирующего положения российской либерально-реформаторской идеологии выступил постулат о благотворности свободных, не обремененных никаким государственным контролем экономических отношений: свободный рынок был наделен чудотворной способностью вывести страну из экономического кризиса, осуществить быструю структурную перестройку. В качестве аксиомы навязывалась мысль о том, что неограниченная рыночная свобода благодатна абсолютно для всех и вся: и для промышленности, и для сельского хозяйства, и для торговли, и для науки, и для культуры.
Следующий главный постулат нашей российской либеральной идеологии заключался в провозглашении частной собственности единственно надежным и достаточным источником и условием для всех остальных прав и свобод, в том числе экономического благоденствия всех слоев общества и политической демократии. Культ свободного рынка и частной собственности достиг в России таких [c.30] образцов, какие в западном либерализме в последний раз встречались столетие назад. Сейчас совершенно очевидно, что либеральные идеалы в том виде, в каком они были преподнесены и внедрены реформаторами-западниками, в России не жизнеспособны.
И тем более они не подходят нашему Движению, которое изначально провозгласило высокую социальную защищенность гражданина на всех стадиях реформирования экономики. Такая позиция объективно расширяет не только электоральную, но и социальную базу НДР, получает прочную опору в тех слоях населения, которые постепенно начинают понимать, что именно Движение “Наш дом – Россия” лучше других способно обеспечить защиту и реализацию интересов людей, связывающих свое будущее с обладанием собственностью, правом на предпринимательскую деятельность, интеллектуальной и политической свободой, с лучшей жизнью для своих детей.
Безусловно, идеологическая доктрина не исчерпывается отношениями в экономике. Хотя именно эти отношения сейчас играют главную роль. Именно на пути стабильного продвижения по намеченному курсу НДР имеет определенные успехи.
Социальная база Движения постоянно расширяется. Растет и его электоральная база. Если на выборах в Государственную думу в декабре 1995 года НДР поддержало 7 миллионов россиян, то теперь, по объективным оценкам политологов, такая поддержка выросла в два-три раза.
И все же огромные резервы той политики экономической и политической стабильности, безопасности и благополучия, которую несет с собой НДР. далеко не исчерпаны.
Выше отмечалось, что в Движении состоят уже 32 коллективных участника, которые, по их данным, объединяют в своих рядах более двух десятков миллионов человек. Даже если эти цифры не сильно завышены, то много ли из них проголосуют за НДР, если выборы состоятся завтра?
По-видимому, существенное расширение социальной базы и электората НДР произойдет только тогда, когда россияне реально увидят плоды реформирования общества, когда в экономике произойдет переход от депрессии к подъему, когда государство сможет на деле защитить и жизнь, и имущество своих граждан, когда творческая и предпринимательская инициатива граждан не будет глушиться рэкетом и коррумпированными чиновниками, когда политические деятели все-таки начнут отвечать за свои поступки и обещания перед народом. Именно тогда реальными сторонниками НДР станет интеллигенция, молодежь, мелкие и средние предприниматели, [c.31] работники предприятий любой формы собственности. чья работа обеспечивает им высокие жизненные стандарты, государственные служащие, фермеры, пенсионеры.
Над этой, к сожалению, неблизкой перспективой НДР и надо работать.
И все же даже в современных сложных социально-экономических условиях поддержка Движения растет, чему свидетельство и прошедшие региональные выборы. НДР приобрело новых сторонников. Этот процесс постепенный, и нельзя рассчитывать на быстрые успехи. Избиратель сам должен думать и решать, идти ли на поводу у популистов или же работать напряженно и день за днем улучшать свою жизнь и жизнь страны. Движение должно и дальше работать серьезно в деле реформирования страны и вывода ее из кризиса. И в любом случае избегать политических шараханий и авантюр. Необходимо сотрудничать и взаимодействовать со всеми здоровыми реформаторскими силами общества. И только в этом залог успеха политической работы. [c.32]
